В начальный период бурного становления древнерусского государства древнерусский мужской костюм испытал влияние почти всех народов Восточной и Северной Европы. Отсутствие у восточных славян развитых форм торевтики, престижных и роскошных украшений заставляли верхушку древнерусского общества, в первые десятилетия существования Древней Руси, использовать украшения других народов. Так, например, хорошо известно заимствование скандинавских украшений, оружия, конской упряжи, использование кочевнических наборных поясов, северо-кавказских топориков-чеканов. Эклектика во всем, что касается металлического убора и мужской набора инвентаря – это отличительная черта культуры верхушки древнерусского общества в Х веке. Однако письменные источники указывают на то, что основным партнером и основным центром притяжения для молодого государства в Х в. являлась Византия – наиболее сильное и развитое государство средневековой Европы того времени. Логично было бы предположить, что наиболее яркие культурные заимствования должны были бы быть связаны с культурой Византии. В тоже время, многочисленные археологические источники рисуют нам совершенно иную картину – почти полное отсутствие византийских элементов в культуре древнерусской элиты и отсутствие византийской торевтики (столь многочисленной в последующее время) в древнерусском костюме эпохи викингов (IX-X вв).
Практически единственным исключением из этого правила стали немногочисленные находки пряжек, которые могут быть, по-видимому, отнесены к предметам византийского импорта. Трудности изучения этого материала также заключаются ещё в том, что исследователям остались почти не известны массовые находки византийской “рядовой” металлопластики IX-XI вв. На эту особенность византийских коллекций указывали многие известные исследователи “старой” школы (см. Беляев 1929: 102; Чаллань 1954: 311).
Пряжки византийских типов на Северо-Западе:
1. Плакун, Старая Ладога (по Носову)
2. Не опубликовано Гос.Эрмитаж, из Вологодской губ.
3. Любытино, Новгородская обл. (по Михайлову)
4. Из колл. Уварова (по Лапшину)
5. Весьегонск, Залахтовье, Старожинец, Швеция
За последние полстолетия наше знание об этой группе материалов, практически, не изменилось. Основной работой, которая дает представления о балкано-византийских типах пряжек от эпохи переселения до средневековья, так и осталась работа венгерского ученого Чалланя, который опубликовал частную коллекцию с находками из Константинополя и большим сравнительным материалом (Чаллань 1954). Важным этапом изучения византийской поясной гарнитуры в Крыму и Восточной Европе являются работы В.Б.Ковалевской (Ковалевская 1979). До настоящего времени основные известные материалы по средневековой византийской поясной гарнитуре ограничены только этими работами.
На наличие византийских пряжек в ранних древнерусских материалах обратили внимание, почти одновременно, сразу два исследователя: К.А.Михайлов и Р.С.Орлов, которые ограничились только констатацией факта (Михайлов 1996, 1997: 110; Орлов 1997: 200-201).
По классификации Чалланя большинство известных на Руси находок византийских пряжек относится к группе № 7 или типу “Ж”, группе трапециевидных, продеваемых ремнем пряжек с фигурными изображениями (Чаллань 1954: 333-337, табл. V). Для этих бронзовых пряжек, со щитком прямоугольной формы, характерны: подвижная, по-видимому, железная или бронзовая (на железном стержне) рамка и прямоугольный вырез в расширяющейся части щитка для крепления к ремню. Пряжки этого типа имеют характерную особенность, которая отличает их от всех других – отсутствие штифтов, крючков и заклепок. Ремень продевался через специальное прямоугольное отверстие и, по-видимому, загибался и сшивался (так как с этими пряжками неизвестны другие металлические детали). Чаще всего на обеих сторонах прямоугольного щитка имеется рельефное изображение. Наиболее распространенными являются изображения идущего льва, грифона, композиции с лошадьми и другие, выполненные рельефом. Размеры пряжек небольшие: 5.6 х 3.5 см, 3 х 4.7 см, 6.1 х 2.5 см, 3.5 х 2.5 см.
Эта многочисленная группа пряжек была раскидана как на всей территории средневековой Византии, так и у её ближайших соседей. Например, подобные пряжки находили в Сирии (коллекция Ханенко в Киевском Историческом музее), в Алеппо, Дамаске, Бейруте, в Иерусалиме, в Каире, на островах Самос и Сицилия, в Константинополе, в Коринфе, в Болгарии и Венгрии.
На древнерусских памятниках точные аналогии пряжкам этой группы с
изображениями льва происходят из двух погребальных комплексов могильника Гнёздово.
Первая находка была опубликована А.А.Спицыным и происходила из раскопок
С.И.Сергеева (рис.1), и
только она была учтена Р.С.Орловым (Спицын 1905: рис. 42; Орлов 1997: 200). Вторая пряжка
со львом происходит из раскопок Д.А.Авдусина из кургана №47, исследованного в 1950
г.(Авдусин 1957: 117-118). Эта пряжка побывала в костре и сильно деформирована. Обе пряжки
обнаружены в мужских погребениях по обряду трупосожжения. (Новая находка пряжки этой
группы связана с Киевом).
Ещё несколько пряжек той же группы имеют отличную от прочих систему орнамента. Они имеют характерную для всей группы трапециевидную форму, прямоугольное отверстие для ремня, но вместо изображения их основание прорезано круглыми и прямоугольными отверстиями и орнаментировано циркульным орнаментом. Подобные пряжки были обнаружены в кургане №70 могильника Шестовицы (рис.2), в камере большого кургана в Старой Ладоге (рис.3) и ещё одна пряжка происходит из подъемного материала 2000 г, обнаруженного на Новгородском (Рюриковом) городище (Блiфельд 1977: табл.XIX:5; Носов 1985: 152, рис.8.2; Михайлов 1996: рис.1, с.30-31; Михайлов 1997: 110). Ближайшие аналогии этому варианту пряжек группы 7 или Ж (по Чалланю) обнаружены в слоях византийского Коринфа и столице первого болгарского царства – Плиске (Davidson 1952: 268; Тотев 1969: 172).
Происхождение и датировка. Из многочисленных находок пряжек этого типа всего несколько имеют “узкую” или достаточно точную дату. Так, пряжка с изображением льва из погребения около собора Лавриона (Греция) датирована по монете императора Иоанна Цимисхия (969-976 гг.). Пряжка из венгерского погребения в Тисабуре (Венгрия) датирована миланским серебряным динарием Hugo di Provenza (926-945 гг.) (Чаллань 1954: 336). Все известные пряжки седьмого типа (по Чалланю), а их не менее пяти, обнаружены в погребениях эпохи завоевания Родины и, по-видимому, относятся к Х в (Чаллань 1954: 334; Fodor 1996: 165, 238, 292). Находки подобных пряжек в византийском Херсонесе происходят из слоев X в. В Коринфе пряжки 7 группы датируют Х в. но они найдены и в слоях XII столетия (Davidson 1952: 273). Находки этих пряжек в Восточной Европе связаны только с древнерусскими погребениями Х в. (Новая Киевская находка подтверждает, что подобные пряжки попадают на Русь не ранее второй четверти Х в.)
В настоящее время из древнерусских материалов происходят шесть экземпляров пряжек 7 группы по Чалланю. Три из них полностью соответствуют пряжкам из публикации Чалланя (Гнёздово и “новая киевская находка”), но три имеют некоторые различия в ораментации (Старая Ладога, Рюриково Городище и Шестовицы). Если пряжки из Киева и Гнёздово могут быть причислены к византийским импортам, к вещам которые были изготовлены в Империи или на её периферии, то к последним трём это может и не относиться. Как уже отмечалось, пряжки с орнаментацией в виде циркульного орнамета и круглых и прямоугольных прорезей в щитке имеют ближайшие аналогии в Коринфе (справа) и болгарской Плиске (слева внизу). Эти аналогии не имеют “узкой” даты, но традиционно относятся к Х в. Болгария и Пелопонесс находились на границах византийского влияния и имели многочисленное славянское население. По источникам хорошо известно, что Пелопоннес с Коринфом были возвращены Империи только в первой половине IX в., но ещё долго сохраняли своё славянское своеобразие (Константин Багрянородный 1991: 217, 428; Монемвосийская хроника 1995: 325-326, 240-341). Так как этот вариант пряжек 7 группы неизвестен за пределами этих памятников, то вполне можно допустить, что пряжки из Коринфа и Плиски - это местный, своеобразный, локальный вариант широко распространенных пряжек 7 группы. По каким-то, неизвестным нам причинам, этот вариант пряжек со славяно-болгаро-византийского пограничья получил некоторое распространение в ранних древнерусских материалах.
По нашему мнению пряжки седьмой группы из Ладоги, Гнездова, Шестовиц и Киева происходят из небогатых, малоинвентарных мужских погребений. Все они обнаружены на поясе без ременных накладок. Погребения с этими пряжками можно отнести ко второй – третьей четверти Х в. По неизвестной нам причине, погребенные сохраняли эти небольшие и достаточно невзрачные детали поясной гарнитуры. По-видимому для умерших эти пряжки имели некоторую ценность.
Эти пряжки могли попасть к погребенным русам несколькими путями: через Херсонес, через Константинополь или во время войн Святослава в Болгарии.
На наш взгляд, наиболее вероятен “мирный” вариант распространения этих вещей с
теми русами, которые побывали в Византии и Болгарии во время торговых поездок. Так как
ценность этих вещей как военной добычи минимальна, а широта распространения этих вещей
скорее свидетельствует о регулярных связях, чем о разовой акции.
Литература.
Авдусин Д.А. 1957 Отчёт о раскопках гнёздовских курганов.// Материалы по изучению Смоленской области. Вып. 2, Смоленск, с.113-183;
Константин Багрянородный 1991 Об Управлении Империей. М;
Ковалевская В.Б. 1979 Поясные наборы Евразии IV-IX вв. Пряжки.// Свод Археологических Источников. Том Е1-2, М.;
Михайлов К.А. 1996 Византийские поясные пряжки в северных русских землях.// Ладога и Северная Европа. Вторые чтения памяти Анны Мачинской. СПб., 1996, с. 30-32;
Михайлов К.А. 1997 Погребение воина с конями на вершине плакунской сопковидной насыпи в свете погребальных традиций эпохи викингов.// Древности Поволховья. СПб., 1997, с. 105-116;
Монемвасийская хроника. // Свод древнейших письменных известий о славянах. Том II, М., 1995;
Орлов Р.С. 1997 Руська дружина на Балканах.// Проблеми походження та iсторичного розвитку сло’ян. Кiев-Львiв, с. 197-208;
Спицын А.А. 1905 Гнездовские курганы в раскопках С.И.Сергеева.// Известия Археологической комиссии. № 15;
Тотев Т. 1969 Археологически музей. Преслав-София;
Чаллань Д. 1954 Памятники византийского металлообрабатывающего искусства. Часть I. // Acta Antiqua. Academiae Scientiarum Hungaricae. Budapest, с. 348;
Fodor I. Ed.by 1996 The Ancient Hungarians. Budapest;
Davidson G.R. 1952 The Minor objects.// Corinth (Results of excavations) XII. Princeton